Комические пары в русской детской литературе

Комические пары в русской детской литературе


Комическая пара — один из магистральных, в бронзе вылитых типов комических героев в литературе. Любой эрудированный читатель сходу назовет несколько десятков комических пар: Дон Кихот и Санчо Панса, Гаргантюа и Пантагрюэль, Бегемот и Коровьев, Остап Бендер и Киса Воробьянинов, Рокки и Бульвинкль, Рен и Стимпи, Бивис и Баттхед и т. д.

Русская детская литература богата на комические пары. Мне хотелось бы остановиться на нескольких (моих любимых) юмористических писателях и написать немного об особенностях комических пар в их творчестве. Но прежде немного истории. Откуда есть пошла комическая пара.

В литературу комические пары пришли из циркового и скоморошного искусства. В.Пропп в книге «Проблемы комизма и смеха» пишет: «В русском фольклоре классическим образцом сдвоенных персонажей служат братья Фома и Ерема, оба нескладные, нелепые, оба бездельники; о них сложено множество сатирических сказок и песен».

Фома и Ерема часто попадают в ситуации, причиной которых становится их глупость и непочтительное поведение (оказавшись на чужой свадьбе «сколько пьют, а больше на землю льют»). Герои переходят из одной ситуации в другую, пока одно из нелепых приключений не заканчивается их смертью («Ерема упал в воду, Фома на дно…»)

Главная особенность в текстах про Фому и Ерему – удвоение героев. Внешнее сходство братьев, и то, что все действия они предпринимают вместе, ведёт к их полному обезличиванию. В описании похождений героев используются грубые комические приемы — падения, побои («Ерему в шею, Фому в толчки, Ерема в двери, Фома в окно…»). Превалирует сатирическое изображение. В тексте подчеркивается их внешнее уродство («Ерема был крив, а Фома с бельмом, Ерема был плешив, а Фома шелудив»), недалекий ум.

Братья Фома и Ерема — это два идентичных героя, но в народном театре были и пары, один из членов которых обычно был «придурком», а другой – «пройдохой», причем они часто менялись ролями. В цирковом искусстве такая пара трансформировалась в пару Белого и Рыжего клоунов. Традиционная маска Белого клоуна взята из итальянской комедии дель арте, французского и английского площадного театров, Рыжего клоуна — от народных шутов и внешне неловкого и неуклюжего униформиста, пародирующего номера артистов. На конфликте, возникающем между нарядным и самоуверенным Белым клоуном и неловким, нелепым Рыжим клоуном, строится так называемое антре, в котором победителем обычно бывает Рыжий.

В русской детской литературе комические пары появились только в 20 веке. В детской литературе, где юмористическое и ироническое начало преобладает над сатирическим, трансформация героев была необходима. Амплуа «придурка» (Белого клоуна) оказывается свойственно герою-«резонеру», смотрящему на мир слишком однолинейно, а «пройдохи» (Рыжего) — активному, но мало знающему и умеющему персонажу.

Перечислим несколько ярких комических пар в русской детской литературе.

1. Николай Носов. Мишка и Коля.

(Иллюстрация Генриха Валька)

Рассказы про Колю и Мишку, наверное, читали все. Ни у кого не возникнет сомнений в том, что Мишка — это и есть тот самый Рыжий клоун, активный, действующий без промедления и, часто, бездумно. Коля, рассказчик, — Белый клоун, сомневающийся, более спокойный и рассудительный. Однако Рыжему клоуну нередко удается вовлечь в свои действия героя-резонёра. Вспомним рассказ «Телефон», когда с подачи Мишки Коля тоже сначала превращает свой телефон в дверной звонок, а после и вовсе разламывает батарею, чтобы посмотреть, из чего она состоит.

(Иллюстрация Германа Огородникова)

Если Фому и Ерему на «подвиги» толкала их глупость, то Мишкой и Колей управляют естественные для детей качества — любопытство, увлеченность, наивность.

Детские писатели часто используют так называемый «комизм возраста» в создании своих персонажей. Герои попадают в смешные ситуации из-за того, что не могут вовремя остановиться, «заигрываются».

2. Другой известный детский писатель, о котором хотелось бы упомянуть, — мастер короткого рассказа Виктор Голявкин.

(Иллюстрация Владимира Гальдяева)

Голявкин вводит не одну комическую пару героев. Петя Ящиков и Вовка встречаются в нескольких его рассказах (например, «Две шапки», «Премия»). Эта пара похожа на пару Мишки и Коли у Носова, но повествование в ней ведется от лица Рыжего, и это очень здорово раскрывает перед нами логику персонажа. Белый клоун у Голявкина оказывается уже не таким простаком, и Рыжему уже не удается так легко вовлечь его в свои проделки. Почувствовав, что идея стирки шапок не закончится ничем хорошим, Вовка спешит ретироваться. Так Рыжий клоун сам оказывается и «пройдохой» и «придурком».

(Иллюстрация Анны Власовой)

Есть в творчестве Голявкина пара героев, которых сейчас бы, наверное, назвали гиперактивными. Это братья (имя одного из них нам известно — Витька) из рассказа «Мы играем в Антарктиду». Это совершенно замечательная пара двух Рыжих клоунов, неуемная энергия которых заставляет вздрогнуть взрослых. В этом маленьком рассказе, пародийно изображается сюжет охоты (кстати, очень частый в фольклоре). Герои охотятся за домашней кошкой, круша все, что попадается им на пути. Можно заметить сходство со сказками о Фоме и Ереме. И те, и другие — братья, они действуют слаженно и у них ничего не выходит, за что бы они не взялись. Только причина неудачи не в тугодумии, а в детской наивности и неловкости.

3. Один из лучших детских писателей Юрий Коваль создал комическую пару по законам фольклорной трикстерской пары.

Это Белов и Быкодоров из повести «Недопесок».

(Кадр из фильма «Недопесок Наполеон III»)

Помним, главное в трикстерской паре — удвоение. Белов и Быкодоров все делают вместе, даже говорят чаще всего хором, и имена, вернее, фамилии, у них созвучны. Конечно, это второстепенные персонажи, в них нет психологической глубины и они выполняют только одну функцию — смешить читателя.

(Иллюстрация Дмитрия Трубина)

У Коваля есть и другие виды комических пар, вы найдете их в повестях «Недопесок» и «Пять похищенных монахов», но если я начну говорить о них всех, мы сегодня не закончим. И поэтому я спешу перейти к следующему автору.

4. Это наша современница Наринэ Абгарян и ее во многих отношениях замечательная комическая пара Нарки и Манюни.

(Иллюстрация Елены Станиковой)

У шведов есть Пиппи Длинныйчулок, у немцев — девочка, с которой детям не разрешали водиться. У американцев — Глазастик Финч, у норвежцев — бесстрашная Лена из «Вафельного сердца». А у нас из женских героев-хулиганок можно назвать разве что старуху Шапокляк, персонажа не слишком положительного, да еще и взрослого.

Что я заметила: в русской детской литературе причиной неправильного, хулиганского поведения девочек чаще всего становилось какое-то нехорошее качество — зависть, жадность, вранье. Тогда как герои-мальчики хулиганят просто так, заигравшись, от неуемной детской энергии, от слишком богатой фантазии. Девочки же либо до зубовного скрежета воспитанны и послушны, либо поддаются иногда своим отрицательным чертам характера, и за это бывают наказаны («Однажды Катя с Манечкой», «О чем думает моя голова» Пивоваровой). Изредка мальчикам удается вовлечь девочек в свои игры (Аленка из «Денискиных рассказов»), иногда девочку подначивает другой герой, например, обезьянка Анфиса («Про Веру и Анфису»).

И теперь появились в литературе две девочки-хулиганки, которые осознают, что нарушают правила, но не могут и не хотят остановиться.

Пара Нарка-Манюня — это, без сомнения, пара двух Рыжих клоунов. Обе героини одинаково деятельны, но, при этом, каждая обладает своим характером. Комический эффект строится на противопоставлении внешности героинь. Нарка — тощая, высокая девочка, Манюня — полненькая и невысокая с боевым чубчиком.

Хотя после истории с вшами героини приобрели такое очевидное и заметное сходство, что на время комический эффект стало создавать оно.

(Иллюстрация Елены Станиковой)

В роли рассказчика выступает выросшая Нарка, это создает такой интересный взгляд изнутри-со стороны. Снова мы видим, что часто причиной проделок героинь являются черты характера, присущие детям, — энергичность, любопытство, фантазерство. Часто героинями руководят черты, в литературе обычно приписываемые мальчикам. Девочки воинственны («Пойдем, чего мы тут стоим, надо же ему книксен сломать!»), неопрятны («Манька воинственно шмыгнула носом, поискала в кармане платок и, не найдя его, вытерла сопли тыльной стороной ладони»), они ругаются («Москвички — в жопе спичкииииииииии! — проорала [я] мстительно») и не слишком заинтересованы в тихих «девичьих» играх, предпочитают вместо этого стрелять из ружья и давить грибы «именуемые в народе «волчий пук». Наринэ рвет шаблон изображения «литературных девочек», и, я думаю, давно пора было это сделать.