Статистика говорит о том, что 3 из 10 человек, совершивших сексуальное насилие над несовершеннолетними, — члены семьи жертв (братья, отцы, тети, продолжите ряд).

Инцестуальное насилие часто имеет более тяжелые психологические последствия. Ребенок-жертва насилия, совершившегося вне семьи, может прийти за поддержкой к родителям. Жертва инцестуального насилия зачастую такой возможности лишена и вынуждена оставаться один на один со своей травмой. Инцестуальное насилие может длиться годами. Ребенок вынужден постоянно контактировать с насильником, и скоро вся его жизнь превращается в кошмар. Не говоря о том, что это предательство со стороны родственника — человека, которому доверяешь без условий.

В этой статье мы поговорим об инцестуальном насилии в подростковой культуре (будем честны, на такие темы для младших школьников не пишут. И, может быть, зря).

Перед началом разговора важно отметить, что сексуальное насилие — это не обязательно собственно проникновение. Сексуальным насилием над детьми считается также (давайте уже перечислим и покончим с этим):

1. Прикосновение к половым органам и принуждение трогать половые органы насильника.
2. Принуждение к сексуальным действиям, в том числе с другими детьми.
3. Непристойное обнажение.
4. Собственно физический контакт с ребенком.

Все это может сопровождаться съемкой детского порно (как в фильме «Эффект бабочки»).

В произведениях, о которых мы будем говорить ниже, не всегда есть непосредственный сексуальный акт, но насилие, и разрушительное, присутствует.

Кадр из фильма Ники де Сен-Фалль “Daddy” («Папочка»).

Начать бы хотелось с произведения из школьной программы — «Тихого Дона» Шолохова. Драматичный эпизод изнасилования и последовавшая за ним казнь виновного нарисована так, что не остается никаких сомнений в том, «что хотел сказать автор»:

«Аксинью выдали за Степана семнадцати лет. Взяли ее с хутора Дубровки, с той стороны Дона, с песков.
За год до выдачи осенью пахала она в степи, верст за восемь от хутора.
Ночью отец ее, пятидесятилетний старик, связал ей треногой руки и изнасиловал.
– Убью, ежели пикнешь слово, а будешь помалкивать – справлю плюшевую кофту и гетры с калошами. Так и помни: убью, ежели что… – пообещал он ей. Ночью, в одной изорванной исподнице, прибежала Аксинья в хутор. Валяясь в ногах у матери, давясь рыданиями, рассказывала… Мать и старший брат, атаманец, только что вернувшийся со службы, запрягли в бричку лошадей, посадили с собой Аксинью и поехали туда, к отцу. За восемь верст брат чуть не запалил лошадей. Отца нашли возле стана. Пьяный, спал он на разостланном зипуне, около валялась порожняя бутылка из-под водки. На глазах у Аксиньи брат отцепил от брички барок, ногами поднял спящего отца, что-то коротко спросил у него и ударил окованным барком старика в переносицу. Вдвоем с матерью били его часа полтора. Всегда смирная, престарелая мать исступленно дергала на обеспамятевшем муже волосы, брат старался ногами. Аксинья лежала под бричкой, укутав голову, молча тряслась… Перед светом привезли старика домой. Он жалобно мычал, шарил по горнице глазами, отыскивая спрятавшуюся Аксинью. Из оторванного уха его стекала на подушку кровь. Ввечеру он помер. Людям сказали, что пьяный упал с арбы и убился».

Он: Мииилая
Она: Пожалуйста, пожалуйста, уходи!

Иллюстрация из книги комиксов Debbie Drechsler “Daddy’s Girl” («Папина дочка»).

Шолохов не объясняет причин поведения насильника. У отца просто случилось помешательство разума, как у королей из сказок. Жертва не испугалась угроз насильника, несмотря на боль прошла несколько километров, чтобы рассказать обо всем матери. За актом откровения последовало справедливое возмездие, которое, конечно, отрада сердцу любого правдолюба. Зло наказано, жертва, правда, тоже впоследствии наказана за потерю невинности до брака (мужем). Ну да мы знаем, чем кончилась история.

Именно так и выглядит в общественном сознании процесс насилия — единоразовый акт, жалоба жертвы, возмездие. К сожалению, в жизни такой сценарий встречается не так уж часто, особенно когда дело касается насилия инцестуального. И современные писатели считают необходимым говорить, как оно бывает на самом деле.

Тема инцестуального насилия поднимается в двух современных книгах, американского автора Стивена Чбоски «Хорошо быть тихоней» (“The Perks of Being a Wallflower”) (1999) и немецкой писательницы Беате Терезы Ханики «Скажи, красная шапочка» (2010).

«Хорошо быть тихоней».

Спойлер алерт! Не читали книгу и не видели фильм? Может быть, стоит перейти сразу к описанию следующей книги, потому что здесь мы разрушим всю интригу.

Это не столько история собственно инцеста, сколько история преодоления подростком травмы, нанесенной в глубоком детстве. Травма описана по учебнику — у героя заторможенное половое созревание (первая поллюция происходит только в 15 лет), регулярные панические атаки, амнезия — воспоминания о насилии герой загоняет вглубь подсознания, это очень частое последствие детской сексуальной травмы. Когда вытесненные из сознания сцены насилия, совершавшегося любимой тетей, вырываются на свободу, герой оказывается не способен справиться с ними самостоятельно и попадает в психиатрическую лечебницу. И только тогда начинается путь выздоровления героя — с осознания травмы и с готовности жить дальше.

Книга вызвала большой скандал и уже запрещена в отдельных американских школах. Это известный дабл блайнд — про проблемы, которые составляют ежедневный кошмар жизни некоторых детей, их сверстникам нельзя даже читать.

В книге причиной неадекватного поведения тети называется то, что в детстве она была изнасилована другом семьи, но отец, когда она рассказала об этом, не поверил ей. Насильник продолжал ходить к ним в дом, а девочке приходилось снова и снова испытывать ощущение беспомощности и страха. И снова здесь не к чему придраться, во всяком случае, с научной точки зрения. Пережитое в детстве насилие действительно может привести к сексуальным девиациям. Чаще позицию насильника занимают мужчины, но бывают и исключения.

Вероятно, путь тетушки героя был уготован и героине книги «Скажи, красная шапочка» Мальвине.

Немецкий автор душеспасительных книг, лишенный по решению суда права вести психиатрическую деятельность, Берт Хеллингер считает, что сказка о Красной Шапочке — это история об изнасиловании ребенка дедушкой. Писательница Беате Тереза Ханика тоже из Германии, что, правда, ничего не доказывает.

В англоязычном издании книга носит название “Learning to Scream”, в оригинале — „Rotkappchen muss weinen“ («Красная шапочка должна кричать»).

Как и герой книги «Хорошо быть тихоней», Мальвина амнезирует страшный промежуток жизни, в который дедушка систематически насиловал ее. На месте этих воспоминаний в ее голове только пустота и страх. Но однажды ей приходится столкнуться с ними лицом к лицу, когда дедушка вновь начинает насиловать ее, уже тринадцатилетнюю. Писательница не зря получила за свою книгу столько наград. Эта книга без излишней истеричности и конвульсий, но предельно честно рассказывает об этом долгом систематическом процессе насилия, который захватывает всю жизнь человека, подчиняет себе его волю и психику. Тем, кто не испытывает эмпатии к жертве, потому что «почему она не кричала», «она в любой момент могла уйти», будет полезно прочитать эту книгу, потому что сковывающий все члены ужас, который испытывает Мальвина, охватывает и читателя. Процесс насилия показан очень точно — оно никогда не бывает только сексуальным, оно еще и психологическое. Запугивание, унижение, манипуляция, высасывание жизни из жертвы, взращивание чувства вины. Все это — вместе с необходимостью постоянно контактировать с насильником — оказывает невероятно сильное воздействие на психику девочки.

Многие критикуют книгу за неправдоподобно описанное поведение родственников девочки. Родственники, которым Мальвина рассказала обо всем, как только это случилось, не верят ей и стыдят ее за вранье. Действительно, стороннему человеку сложно представить, что он стал бы молчать в такой ситуации и отказал ребенку в помощи. Однако это сознательное «ослепление» себя — естественный способ психологической защиты от проблемы, которую родители или любые другие люди, которым доверился ребенок, не имеют сил решить.

Более того, когда детские сцены насилия Мальвины выходят из плена, она вспоминает, что бабушка (на момент повествования уже умершая) не только знала о том, что происходит, но и сама подталкивала ее к деду. Читателям, которые никогда не сталкивались с этим в жизни, это кажется невозможным, но это типичная схема развития таких отношений. Сообщники насильников делают это по разным причинам, неизменно оправдывая себя в собственных глазах. Бабушка Мальвины делала это из трусости и слабости. Она не смогла защитить внучку, но сделала все, чтобы защитить насильника — перед смертью она сказала: «Обещай мне кое-что, — сказала она, обещай мне, что ты не оставишь дедушку одного. <…> Я знала, что она имела в виду. Она имела в виду, что мне нельзя ни о чем говорить, что никто не должен узнать о том, что на самом деле часто происходило по пятницам в квартире дедушки.
Мальвина, — сказала она, обещай мне».

«„Никому не рассказывай — он может попасть в тюрьму,“
— мама
…„и двоюродные тебя осудят“».

Фотография проекта Project Unbreakable («Проект Несломленных»).

Многим читателям также сложно поверить в то, что жертва редко кричит или каким-то образом протестует и позволяет делать с собой все это раз за разом. Замирание — одна из естественных реакций организма в момент опасности (замри — беги). В момент насилия героиня «выходит» из своего тела или сжимается до точки и прячется глубоко-глубоко, где насильник «не может ее достать». Это способ самосохранения психики — отрицание тела, с которым насильник может делать все, что ему угодно, и попытка не пустить его в душу.

Мальвина попадает в кольцо бесконечного страха. Она испытывает жгучий стыд от того, что люди могут узнать о насилии и отвернуться от нее. Именно это заставляет ее вытеснять воспоминания из памяти и отталкивать людей, которые хотят стать ей ближе.

В конце концов, героиня находит в себе силы начать говорить и противостоять насилию, не так, как в сказке, но достаточно для того, чтобы жить дальше.

Художница Ники Де Сен-Фалль позже написала, что она не уверена, но, вероятно, она расстреливала своего отца или брата, которые насиловали ее, или саму себя.

О собственном опыте инцестуального насилия не принято говорить. Тем более так откровенно, как это делает рэп-исполнительница Энджел Хейз в автобиографическом треке “Cleaning up my closet” (минус из известной песни Эминема).

Энджел решилась на исповедь своей детской травмы инцестуального насилия, которое продолжалось на протяжении лет, во многом ради того, чтобы помочь кому-то, кто переживает его прямо сейчас.

Как это часто бывает, последствия насилия были настолько очевидны, что их невозможно было скрыть. Но люди предпочли притвориться слепыми и своим невмешательством поддержали насильника в его отвратительном деле. Все, даже мать девочки:

And then it happened in a home where every fucking one knew
And they ain’t do shit but fucking blame it on youth
I’m sorry mom but I really used to blame it on you
But even you, by then wouldn’t know what to do

Все происходило в доме, где каждый об этом знал
И они ни черта не делали, а списывали всё на его (насильника) молодость
Мама, прости, но я винила в этом тебя
Но даже ты в тот момент не знала, что делать

Песня предельно честна, она не только подробно рассказывает о том, как происходило насилие со стороны дяди, но и о том, какое разрушительное действие оно имело на ее психику. Энджел упоминает попытки самоубийства:

I tried to kill, I tried to hide, I tried to run from myself

Я пыталась убить <себя>, я пыталась спрятаться <от себя>, я пыталась убежать от себя

Энджел считает, что травма стала причиной ее сексуальной ориентации. В прочем, в этом блоге никто не считает это минусом.

I was extremely scared of men so I started liking girls

Я ужасно боялась мужчин, так что мне начали нравиться девочки

Также она пишет о нарушении питания и чувстве ненависти к своему меняющемуся телу. Анорексия — один из частых симптомов травмы.

I started starving myself, fucked up my bodily health
I didn’t wanna be attractive to nobody else
I didn’t want the appeal, wanted to stunt my own growth

Я начала голодать, подорвала свое здоровье
Я не хотела выглядеть соблазнительно
Я не хотела быть привлекательной, хотела прекратить расти

Полный текст вы можете прочитать здесь. Энджел нечасто исполняет этот трек вживую. Текст, который с большим чувством читает Энджел, заставляет многотысячную толпу тихо стоять и слушать.

В клипе на трек “Battle Cry” Энджел рассказала о детстве в религиозной секте, своем опыте изнасилования и преодолении травмы. В тексте песни Энджел призывает всех людей, которые находятся в тяжелой жизненной ситуации, не опускать руки и двигаться вперед, как это делает она.

Наделавший много шума и собравший массу наград фильм «Сокровище» показал, что жертве инцестуального насилия может быть не до проработки травмы с психотерапевтом — нужно что-то есть и где-то спать.

Этот фильм разрушает шаблон изображения изнасилования в популярной культуре. Жертва — не ребенок, ей 16 лет. Она не лолитообразная хорошенькая девушка-подросток. Прешиос не отвечает стандартам красоты — ее вес сильно превышает норму. Она не одевается соблазнительно. Она совсем не выглядит как типичная кинематографичная жертва изнасилования. Вот черт, нам, получается, не в чем ее обвинить?

Зато ее мать находит, в чем виновата дочь. Монолог матери, в котором она рассказывает о том, что сексуальные злоупотребления со стороны отца начались почти с самого рождения дочери, невероятен по силе. Словами этой героини говорят тысячи матерей, которые обо всем знали, но молчали из страха потерять мужчину и ревности и ненависти к собственному ребенку.

Кстати, актриса Мо’Ник, которая исполняет роль матери, на протяжении многих лет страдала от сексуального насилия со стороны брата.

Песня о девушке, которая убила своего отца-насильника, есть у группы Aerosmith, она называется “Jenny’s Got a Gun”. Впрочем, гораздо интересней клип этой группы на песню “Crazy”, в котором в роли несовершеннолетней соблазнительницы снялась дочь фронтмена Лив Тайлер. Все в этом клипе кажется тотально неправильным и дико неудобным.

Не уверена, насколько широко известна пьеса Вадима Леванова «Раз два три» (ее можно прочитать бесплатно). Героини пьесы — три девочки 12–13 лет делятся своими секретами перед тем, как совершить самоубийство. Секрет одной из них, Яны, оказывается слишком страшным:

«Мать была в ночную, а этот сука Володя ее, сожитель, приперся ко мне в комнату, блин, пьяный в жопу, гад. Я сплю, главное уже, а он одеяло задрал и давай мне ноги гладить, а щекотно же, я брыкаюсь, а он, козел, навалился своим пузом волосатым, и трусы с меня стягивает, сволочь! Хрипит, пердит, как паровоз, дышит мне в морду водкой. Я ему всю харю расцарапала, козлу!.. Он пьяный был, и не мог ни фига, а сильный, главное, сука! У меня потом синяки от его пальцев жирных две недели были!.. Козел! А мать… (Вдруг.) Все! Хватит! Выключай, я сказала! Все!»

«„Тебе понравилось?“
— Это был мой отец
После того, как я сообщила в полицию, от меня отвернулась половина моей семьи».

Фотография проекта Project Unbreakable.

Но именно Яна до последнего сомневается и не хочет совершать суицид.

В перечисленных произведениях не говорится об отношении к инцестуальному изнасилованию общества. В теории у нас все, как у шолоховских казаков, но на практике зачастую все оказывается совсем не так. А ведь это отношение любой ребенок и подросток впитывает, несмотря на все книги, фильмы и песни. Реальные случаи инцеста, ставшие достоянием общественности, всегда делают много шума, особенно если в них замешаны знаменитости, и не могут не достичь ушей подрастающего поколения, как бы ни старались наши депутаты заткнуть им уши ватой. Прямо сейчас скандал с насилием над приемной дочерью шумит вокруг Вуди Аллена.

Дилан Фэрроу опубликовала письмо, в котором обвинила приемного отца в сексуальном насилии. И поставила обществу, не желающему признать его вину, диагноз:

«Вуди Аллен — это живое свидетельство того, как плохо наше общество относится к жертвам сексуального насилия.

Представьте, как Вуди Аллен ведет вашу семилетнюю дочь на чердак. Представьте, что каждый раз, когда кто-то упоминает его имя, ее начинает тошнить. Представьте, что весь мир восхваляет ее мучителя.

Представили? Так какой уж там ваш любимый фильм Вуди Аллена?»

И общество раскололось, как это всегда бывает в подобных случаях. Есть те, кто осуждает Аллена и уже не может по-прежнему относиться к его фильмам и книгам. Но есть и те, кто с недоверием относится к обвинениям дочери Аллена и занимается старым добрым обвинением жертвы (да, жертва была ребенком, но теперь она выросла и может получить общественной ненависти наравне со взрослыми). Впрочем, суда не было, и делать окончательные выводы пока рано. Чем закончится это дело, мы еще увидим. Но чем закончит общество, которое будет упорно продолжать обвинять в изнасиловании жертву, даже если ей семь лет, и так понятно.

В следующей части мы поговорим о близнецах.

За помощь в подготовке статьи благодарю Диану Гарафееву.

Первая часть цикла статей «Инцест в детской и подростковой культуре. Начало».