Сегодня мы публикуем перевод статьи Сьюзан Нуссбаум «Герои-инвалиды в художественной литературе». Чтобы по-новому взглянуть на детские книги об особенных героях.

В целом, я изо всех сил избегаю книг и фильмов, в которых фигурируют герои с инвалидностью. Меня передергивает от «Форреста Гампа», «Рождественской песни в прозе», «О мышах и людях». Звучит как признание еретички или ненавистницы инвалидов. И совершенно точно нахалки. Но мое отношение хорошо обдумано и обосновано. Потому что я люблю пьесы, книги и фильмы, и еще потому что я инвалид.

Инвалиды изображаются в искусстве по одной причине — из-за своей инвалидности. Неужели люди действительно верят в то, что реальные инвалиды целыми днями мечтают об исцелении? Или обдумывают способы самоубийства? На самом деле, мы вообще редко задумываемся о собственной инвалидности. Мы вспоминаем о ней, только когда сталкиваемся с системным угнетением (например, с дискриминацией при приеме на работу). Так почему бы не ввести персонажа-инвалида в книгу или фильм просто так? Чтобы вопрос его инвалидности вообще не поднимался? Про героя-инвалида можно сочинить множество интересных историй, в которых его проблемы со здоровьем даже не будут упоминаться. Ну прямо как про настоящих людей.

Большинство авторов, которые писали и пишут о героях с инвалидностью, — не инвалиды. Из-за того, что на протяжении веков инвалиды были вытеснены на периферию, у нас не было возможности сказать свое слово в искусстве. В результате герои с инвалидностью, которые представляют нас, настоящих инвалидов, в искусстве, чаще всего исполняют одну из стереотипных ролей: жертвы, злодея, вдохновляющего примера или монстра (урода). Сюжетные линии героев-инвалидов стандартно оканчиваются исцелением, смертью или госпитализацией (изоляцией). Эта избитая формула может видоизменяться, но обычно выглядит следующим образом:

Инвалид-жертва + самовлюбленный протагонист без инвалидности = Жертва излечивается + Протагонист без инвалидности избавляется от нарциссизма.

Смотрим «Рождественскую песнь в прозе»:

Малютка Тим (жертва) + Мистер Скрудж (протагонист без инвалидности) = Тим излечивается + Мистер Скрудж перевоспитывается.

Или «Человек дождя»:

Рэймонд (жертва) + Чарли (протагонист-нарцисс без инвалидности) = Рэймонда изолируют + Чарли перевоспитывается.

Иногда, конечно, формула бывает сложнее. Например, в фильме «Аватар» инвалид (паралитик) «излечивается» только в инопланетном теле аватара. Поэтому его история (как героя-инвалида) оканчивается, когда он навсегда переселяется в здоровое тело. Этот фильм также повторяет миф о том, что инвалиды не могут быть сексуальными. Только в теле аватара Джейк, герой с инвалидностью, может по-настоящему пробудить свою чувственность. Миф о несексуальности инвалидов переходит за героями-инвалидами от произведения к произведению. Исключением являются только персонажи со слепотой. В кинематографе зачастую слепых героинь играют очень привлекательные женщины (которых по сюжету мучают хищные мужчины). А героев — привлекательные мужчины, и как минимум в одной сцене фильма они показаны за рулем автомобиля.

Ниже я привела еще несколько примеров изображения писателями и сценаристами героев-инвалидов. Этот список — пик огромного айсберга. Напротив каждого заголовка я написала стереотипную роль, которую играет персонаж, и окончание его сюжетной линии. Я знаю, что многие из приведенных мной примеров считаются шедеврами, и, совершенно точно, некоторые из них таковыми являются. Но когда дело касается инвалидности, даже лучшие авторы не всегда знают, о чем говорят.

Романы:

«Горбун из Нотр-Дама», «Собор Парижской Богоматери». Жертва, но также и урод. Покончил с собой (или был убит, зависит от того, о книге или о фильме мы говорим).

The Heart is a Lonely Hunter. Герой с интеллектуальной инвалидностью: жертва. Умер (из-за институционального игнорирования). Глухой: жертва. Покончил с собой.

«Моби Дик». Ахав: злодей. Убит.

«Цветы для Элджернона». Жертва. Волшебным образом исцеляется, но потом болезнь возвращается и прогрессирует. Героя госпитализируют.

«Полуночный ковбой». Жертва. Умирает.

«Питер Пен». Капитан Хук: злодей. Проглочен крокодилом.

«Я — Сэм». Вдохновляющий пример.

«Убить пересмешника». Том Робинсон: жертва. Убит. Страшила Рэдли: жертва. Ему позволили жить.

«Пролетая над гнездом кукушки». Жертва/мученик. Убит.

«Форест Гамп». Вдохновляющий пример. Излечивается (в одной из сцен он волшебным образом освобождается от ножных скоб).

Сценарии:

«Дождись темноты». Жертва (Этот фильм вдохновил немало режиссеров повторить сцену, в которой под взглядом наблюдателя голая и невероятно красивая слепая героиня принимает ванну).

«Запах женщины». Жертва, вдохновляющий пример, герой совершает попытку самоубийства, но благодаря молодой ассистентке возвращает желание жить.

Да, в роли ослепшего подполковника Аль Пачино.

«Whose life is it anyway».Жертва. Покончил с собой.

«Малышка на миллион». Жертва. Покончила с собой (умоляла об эвтаназии).

«Фрэнсис». Жертва. Госпитализирована.

«Доктор Ноу». Злодей. Убит (погребен под лавиной дерьма летучих мышей)

«Эта прекрасная жизнь». Мистер Поттер: злодей. Хорошие ребята расстроили его планы.

«Отточенное лезвие». Жертва, но также и злодей. Госпитализирован.

«Зеленая миля». Жертва. Убит (также персонаж наделен волшебной силой исцеления).

«Гаттака». Жертва. Покончил с собой (принес себя в жертву).

Когда об афроамериканцах писали только белые писатели, о представителях ЛГБТ — в большинстве гетеросексуальные, и о женщинах — в основном мужчины, культура в Америке была во многом отражением представлений привилегированной группы людей. Я не утверждаю, что авторы должны ограничить себя рамками собственного гендерного и расового опыта. Я сама часто писала о героях, жизнь которых была далека от моей собственной. Но авторы, которые испытали угнетение на себе, создают правдивых персонажей, и достоверность может разрушить старые мифы.

Только в последние 60 лет у инвалидов появилась возможность выйти из тени. Но они уже начали создавать произведения искусства, и переносить в культуру свой жизненный опыт. Может быть, пришло время для новых историй.

Disabled Characters in Fiction

Susan Nussbaum

Мы решили проверить, повторяются ли стереотипные формулы в детской литературе. Напомним, что по классификации Сьюзан герои-инвалиды могут играть 4 роли: злодея, жертвы, вдохновляющего примера или монстра (урода). И их история может окончиться либо смертью, либо исцелением, либо госпитализацией (изоляцией). Мы решили, что начать следует с классики детской литературы. В своей статье Сьюзан уже упомянула несколько известных детских произведения («Питер Пен», «Рождественская песнь в прозе»), а мы продолжили список.

Элинор Портер «Поллианна». Жертва, вдохновляющий пример. Исцеляется.

Френсис Элиза Бёрнетт «Таинственный сад». Жертва и немного злодей (из-за своего дурного характера). Исцеляется.

Кулидж Сьюзан «Что Кэти делала». Вдохновляющий пример, жертва. Исцеление.

Йоханна Спири «Волшебная долина» (В многочисленных экранизациях «Хейди»). Жертва и немного злодей. Исцеляется.

Софи де Сегюр. «Маленький Горбун». Жертва. Исцеление (противоречащее медицине и анатомии).

В.П. Катаев «Цветик-семицветик». Мальчика жалко до слез, но жертвой он не является. Но его в конце все равно ждет волшебное исцеление. (Да что было в голове у этого писателя?)

Б.Н. Полевой «Повесть о настоящем человеке». Вдохновляющий пример. «Исцеление» путем упорства и большой работы. Эта книга очень показательна с точки зрения отношения к инвалидам в советскую эпоху. Именно в советское время инвалиды исчезли с глаз — перестали появляться на улицах. Они не соответствовали идеалу здорового, молодого и сильного советского «нового» человека. Именно в это время были созданы закрытые учреждения для детей и взрослых-инвалидов. В это время инвалидов стали высылать из Москвы. После войны осталось огромное количество покалеченных людей, но символом их всех был Мересьев — красивый, белозубый, терпящий постоянную боль, как андерсеновская Русалочка, только чтобы не показывать свою инвалидность. Само название повести нечестно по отношению к тем, кто после потери ног, так и не начал снова ходить (и тем более водить самолет).

Показательный эпизод, в котором Мересьев виртуозно пляшет русскую на протезах.

Л.А. Чарская «Записки маленькой гимназистки». Горбунья – злодей и жертва. В конце перевоспитывается, но не исцеляется (ну, хоть кто-то!).

А.С. Пушкин «Руслан и Людмила». Карла – злодей. Убит Русланом.

В.А. Каверин «Два капитана». Мальчик — жертва. Исцеляется.

В.Г. Короленко «Слепой музыкант». Вдохновляющий пример.

Правило привлекательности действует и здесь.

Как мы видим, эти классические книги прекрасно подходят под формулу изображения инвалидов. К сожалению, стереотип изображения героев-инвалидов перешел из классической литературы в современную. Мы встречаем его в романтических и приключенческих книгах:

В.П. Крапивин «Та сторона, где ветер». Вдохновляющий пример. Исцеление.

В.П. Крапивин «Самолет по имени Сережа». Вдохновляющий пример. Исцеление.

С. Сухинов «Фея Изумрудного города» (Да, есть такое, довольно бесталанное, продолжение). Жертва, злодей. Исцеление (Не только получил здоровые ноги, но и стал красавцем).

Альберт Лиханов «Солнечное затмение». Жертва. Госпитализация.

Тамара Крюкова «Костя+Ника» (В кино «Костяника. Время лета»). Жертва, вдохновляющий пример. Исцеление.

Книги, адресованные детям, чаще имеют счастливый конец. Это вселяет в детей веру в торжество справедливости. Но в случаях с героями-инвалидами это правило сослужило плохую службу. Смерть и госпитализация в детских книгах встречаются очень редко. И бедным героям-инвалидам остается только одно — исцеление, притом иногда противоречащее медицине и здравому смыслу. Что касается героев, которые не могут ходить, то в детской литературе их недугу есть только одно, совершенно несправедливое объяснение — они недостаточно стараются. Да и сама идея о том, что герои с инвалидностью могут обрести счастья только выздоровев, неприемлема. Тем более что в реальности чудеса встречаются не так уж часто. К сожалению, наша выборка показала, что классический взгляд на инвалидность был невероятно далек от реальности, и в литературе дети зачастую видели стереотипное и лицемерное изображение инвалидов.

К счастью, прямо сейчас на наших глазах эта ситуация меняется. Во-первых, авторы, которые пишут о героях-инвалидах для детей, — это часто родители детей-инвалидов или педагоги и психологи, которые работают с особыми детьми. Также не приходится говорить об окончательном завершении жизненной истории детей-инвалидов, потому что все чаще не-сказочные книги повествуют не обо всей жизни героев, а только об одном эпизоде, и о том, что их ждет впереди, нам остается только догадываться.

Нам бы хотелось подробно остановиться на книгах из списка «5 особенных книг про особенных детей». Но прежде мы не можем не упомянуть самый замечательный пример новой литературы об инвалидах — книгу Мариам Петросян «Дом, в котором». Герои книги не вызывают у нас стереотипных сентиментальных чувств — жалости и сострадания. Нет, эта книга о другом. Она о личностях, разносторонних, глубоких. И инвалидность персонажей вообще не играет значимой роли. С этой точки зрения это практически идеальная книга об инвалидах.

1. Ар. Джей. Паласио «Чудо». Вдохновляющий пример.

На долю Августа Пулмана выпадают тяжелые испытания, но назвать его жертвой язык не поворачивается. Также и не получается назвать его уродом, хотя его синдром выражается в деформации лица, а в школе его за глаза называют монстром. Тем не менее Август подходит под одну из категорий – он однозначно является вдохновляющим примером. Книга совершенно замечательная, без сомнения, но эпизод в конце книги резанул меня, еще когда я его читала в первый раз. И недавно я получила подтверждение своему чувству, увидев нашумевшее выступление Стеллы Янг на TED с призывом перестать превращать инвалидов во вдохновляющее примеры. C русскими субтитрами можно посмотреть здесь.

В конце учебного года в школе Августа раздают награды лучшим ученикам. И вдруг на сцену вызывают Августа, чтобы вручить ему медаль за то, что он одним своим существованием вдохновил целую школу. Со Стелой, если вы еще не посмотрели видео, однажды приключилась аналогичная ситуация. Но в остальном Август — самый обыкновенный мальчик, который сталкивается со знакомыми каждому ребенку проблемами: приход в новую школу, буллинг, одиночество и непростые отношения с друзьями.

2. Шэрон Дрейпер «Привет, давай поговорим». Вдохновляющий пример.

Мелоди выглядит так, что люди, которые видят ее впервые не верят, что у нее есть хоть какой-то интеллект. Можно ли сказать, что она – жертва, запертая в свое больное тело? Едва ли. Тело Мелоди — это данность, как и ее фотографическая память, тяга к знаниям и упорство. И хотя девочка иногда предается сожалениям о том, что она не может того же, что и другие, нельзя сказать, что эти мысли занимают ее все время. И, как и написала Сьюзан, возникают эти мысли в основном из-за системной дискриминации, впрочем, любые препятствия только вызывают у Мелоди желание их преодолеть. Как и Август, Мелоди — вдохновляющий пример. Но, как и Август, она — разносторонняя и интересная личность, и инвалидность — только одна из ее особенностей. Я думаю, эти две книги — большой шаг на пути к историям про инвалидов, где их здоровье не будет иметь значения.

Кстати, в этой книге тоже есть указание на стремление превратить инвалидов в источник вдохновения — на викторине, в которой участвуют школы штата, телевизионщики специально ищут команду Мелоди, чтобы снять о ней сюжет. Их команда едва ли сильнее среднего уровня и не заслуживает такого внимания.

3. Андреас Штайнхёфель «Рико, Оскар и тени темнее темного». Не подходит под формулу.

Сам герой вспоминает о своей «особости» (у мальчика отставание в развитии) только когда сосед называет его «дурьей башкой». Но Рико — не единственный необычный ребенок в книге. Хотя медицинские диагнозы есть не у всех героев (например, в книге встречается глухой персонаж), все они по-своему необычны. Книга напоминает нам о размытости самого понятия нормы. И главный герой — целеустремленный и внимательный мальчик-детектив, не соответствующий стереотипным классификациям, это подчеркивает.

4. Джонатан Сафран Фоер «Жутко громко запредельно близко». Не подходит под формулу.

Это тот случай, когда инвалидность (синдром Аспергера) героя даже не упоминается. Мы можем только догадываться о ней по поведению героя, которое в обществе не считается принятым – постоянное стучание в тамбурин, чтобы успокоиться, страх толпы, особое восприятие мира. Жертва ли герой? Да, но отнюдь не из-за своего синдрома. Вдохновляющий пример? Пожалуй, его любовь к отцу, стремление мальчика разгадать его последнюю загадку вдохновила других героев книги и может вдохновить читателей. Но и это, в общем, никак не связано с болезнью мальчика. Поэтому тут об эксплуатации образа мы говорить не можем.

5. Екатерина Мурашова «Класс Коррекции». Жертва. Один из героев умер.

Эта книга предлагает целый ряд персонажей с инвалидностью, ведь она повествует о коррекционном классе. Проблемы многих из этих детей не ограничиваются их здоровьем. Я думаю, что это очень честный и человечный взгляд на положение детей с инвалидностью в нашей стране. На уровень их образования, на то, с какими социальными барьерами им приходится сталкиваться. Но в положении жертвы (притом, буквально) оказывается только одна героиня. Одноклассники делают все, чтобы ее спасти, и одному из героев приходится пожертвовать ради этого жизнью. Пожалуй, из всех книг эта больше всего соответствует классификации стереотипов, потому что в ней есть тот самый итог — смерть одного из героев.

Но нельзя забывать о том, что положение инвалидов в нашей стране несравнимо хуже, чем в Европе и Америке. К сожалению, пока в России книга об инвалиде, который не страдает, который не сталкивается ежедневно и ежечасно с непреодолимыми препятствиями, который может позволить себе не замечать собственных проблем со здоровьем, будет прочитана как фантастика. Конечно, это справедливо не для всех существующих диагнозов, но для многих.

К счастью, как мы можем видеть, в изображении инвалидов, детская литература идет впереди взрослой, что дарит надежду на скорое изменение и в «большом» искусстве. Потому что время других историй действительно пришло.

Кадр из телесериала «Игра престолов». Ходор, слабоумный слуга, несет своего господина — Брандона Старка, который не может ходить.