10 мизогинических книг на все времена
В преддверии дня всех влюбленных и гендерно окрашенных праздников мы решили освежить в памяти мизогинические книги, большая часть которых то и дело всплывает в списках вроде «80 книг, которые должен прочесть каждый мужчина» или «100 великих произведений, которые нужно успеть прочесть до своей смерти». Книга все еще лучший подарок, но к некоторым сюрпризам лучше подготовиться.
1. Трилогия «Роза распятия» Генри Миллера
Генри Миллер — завсегдатай любого топа женоненавистников двадцатого века. Откроем же его автобиографической трилогией и наш список.
Как-то я поехала учиться по обмену в Самарканд и решила почитать там Генри Миллера. Идея была хуже не придумаешь. Я тогда сильно запала на парня, который сказал, что «Сексус», «Плексус» и «Нексус» — лучшие книги на земле, поэтому я пошла за ними в книжный, но они стоили слишком дорого, поэтому я купила только «Сексус» и «Плексус». И привезла с собой в Самарканд. Я чувствовала себя отчужденной, читая их, а потом думая о том парне, и было так жарко, и это было летом… от всего этого мне захотелось удавиться. Я потом не знала, что с ними делать, потому что у них на обложке были эти голые женщины. По-моему, я завернула их в бумагу и вынесла на помойку.
2. «История моих бедствий» Пьера Абеляра, а также письма Абеляра и Элоизы
Известный философ Пьер Абеляр вознамерился соблазнить самую образованную молодую девицу в Париже Элоизу и преуспел. На опороченной девице пришлось жениться, хотя она, будучи для двенадцатого века весьма прогрессивной, уверяла, что это со всех сторон плохая идея, что институт брака гасит страсть и рушит философские карьеры. Абеляр решил скрывать от общественности их брак и преподавать, как будто ничего не случилось. На что обиделся дядя девицы, вложивший силы и деньги в ее образование, и оскопил Абеляра. Оскандалившийся муж постригся в монахи и заставил Элоизу также принять монашеский сан, чтобы та никому не досталась. Эти события Абеляр описывает в «Истории моих бедствий» — произведении, написанному в жанре «письмо неизвестному другу».
Письма Абеляра и Элоизы производят еще более тягостное впечатление, чем Абелярова исповедальная проза. Из писем мы заключаем, что Абеляр — не способный на движение души болван, тогда как Элоиза — живая, умнейшая, искренняя, сексуальная женщина, даром что монахиня. Ответы Абеляра заставят вас поморщиться и напомнят обо всех случаях, когда вы нашли на свою голову непонятно кого.
Эти тексты вряд ли расскажут вам о «вечной любви» — скорее о том, что публичные интеллектуалы бывают абьюзвными бойфрендами каких еще поискать. Одна радость — Элоиза прожила намного дольше супруга и успела преуспеть как эффективный менеджер монастыря.
Ах, Питер Абеляр! Единственный человек в истории, ставший большим **** [членом], потеряв свой *** [член]. Хотя что-то мне подсказывает, что он был самовлюбленным мудаком и до этого. Я в курсе, что эти письма — прекрасный исторический источник, но после чтения мне захотелось вернуться назад во времени и дать Абеляру по шее. А потом отвести Элоизу в сторону, объяснить ей, что такое внутренняя мизогиния, налить чего покрепче и поговорить о том, почему не стоит иметь дел с эмоциональными насильниками.
3. «Прощай, оружие!» Эрнеста Хемингуэя
Если в своем творчестве ты подражаешь Гертруде Стайн, постарайся не быть мизогином, гомофобом и антисемитом. Стрелять по животным ради удовольствия — тоже плохая идея. И хотя у Хемингуэя есть чему поучиться (хотя бы написанию коротких ясных предложений, а не таких, как это), если вы не успели прочитать его в юности, вполне вероятно, вам будет сложно к нему вернуться.
Мне было абсолютно наплевать на этого поглощенного собой, безмозглого, бесчувственного главного героя и его созависимую, психологически травмированную подружку-подстилку. ЭТО не любовная история. Мне жалко всех, кто считает, что это она. Мужчины, ненавидящие женщин, не способны писать любовные истории. Как бы я ни пыталась, я не смогла вычленить из текста какую-либо тему или даже общий смысл этой книги, кроме, может быть, этого: «глупые, бессмысленные трагедии иногда случаются с людьми, на которых тебе наплевать». Пару раз во время чтения мне хотелось плакать, но только оттого, что алкоголь упоминается почти на каждой странице. Я буквально слышала, как Хемингуэй спивается до смерти. Это разбило мне сердце.
4. Любая книга Эриха Марии Ремарка
Нельзя не включить в этот список автора следующих слов:
Мне казалось, что женщина не должна говорить мужчине, что любит его. Об этом пусть говорят ее сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов.
Или вот таких:
Женщинам ничего не нужно объяснять, с ними всегда надо действовать.
И еще тысячи таких же.
9.6/10 по шкале объективации. 10/10 по шкале токсичной маскулинности.
5. Любая книга Филипа Рота
Филип Рот — заслуженный мизогин Америки, вечно претендующий на Нобелевскую премию и вечно остающийся с носом. Рота любят и у нас: его творческое наследие практически целиком покрыто переводами на русский, о чем, например, Элис Манро до Нобеля могла только мечтать.
Как-то моя подруга обзавелась слишком внимательным бойфрендом (а теперь и вышла за него замуж). Решив, что познакомить хорошего парня и писателя-женоненавистника будет забавно, я подарила ему на Новый год «Унижение» Рота. Кажется, книга его совсем показалась ему совсем проходной, да и Рот в поздних вещах подрастерял свой дьявольский заряд. Молодому мужчине, чтобы пропитаться мизогинией поглубже, показано читать Рота в годы формирования личности.
— Я прочла мемуары его жены про то, каково быть за ним замужем. Судя по книге, это не очень-то весело.
— Не могу представить, каково это.
— Он как животное. Но с этим фактом мне комфортнее, потому что Филип Рот играл в свои больные игры только со взрослыми женщинами, которые могли быть подготовлены к тому, что он затевает.
— Да, прошли годы подготовки.
— Годы! Я знаю. Он всех предупредил. Если ты когда-либо читала Филипа Рота, а потом думаешь «сегодня с ним ничего так, весело»… это только твои проблемы.
6. «В дороге» Джека Керуака
Если вы читаете «В дороге», то хорошо бы вам ассоциировать себя с мужским протагонистом, уверенным в своей глубине и чувствительности. Потому как женщины в романе имеют короткий срок годности и быстро летят в помойку.
Книга могла бы носить альтернативное название «Злоключения и шовинистические наблюдения белого гетеросексуального мужчины». И даже это звучит интереснее и не так оскорбительно, чем реальное содержание книги.
7. «Любовь во время чумы» Габриэля Гарсиа Маркеса
Когда-то очень давно я взялась за эту книгу, потому что у объекта моего романтического интереса она числилась в любимых. Это история человека, всю жизнь преданно любившего одну женщину и перетрахавшего ради спортивного интереса всех остальных женщин мира, а также одного ребенка. В общем, если чувствуете, что влюбляетесь в человека, которому искренне нравится эта книга, разворачивайтесь и бегите прочь.
8. «Почтамт» Чарльза Буковски
Я правда очень люблю Буковски. Такой любовью его может любить только юная дева, прочитавшая в блоге другой юной девы, что девочкам пятнадцати лет ни в коем случае не стоит читать Буковски, и тут же бросившаяся за ним в книжный магазин. Пятнадцатилетние девочки бывают очень стойкими в своей готовности любить вопреки.
Никогда не забуду, как ужасно я себя чувствовала, читая «Почтамт» Буковски. То, как рассказчик описывает толстые ноги уродливой женщины. Кажется, это был первый раз, когда книга, с которой я пыталась себя ассоциировать, отбраковала меня. Тем не менее я проглотила ее, и, конечно, она заставила меня ненавидеть свое тело.
9. «Кролик, беги» Джона Апдайка
Самая остроумная характеристика Апдайка («Апдайк — просто член с тезаурусом») принадлежит писателю Дэвиду Фостеру Уоллесу. Дадим же Дэвиду высказаться подробнее:
— У Апдайка, мне кажется, нет ни одной неопубликованной мысли. И у него есть способность облекать все эти мысли в весьма лапидарную прозу. Но, как в случае с интернетом, 80% его писанины — абсолютный хлам, тогда как остальные 20% — бесценные сокровища. И тебе как читателю приходится преодолевать тонны великолепного пустого письма, чтобы найти в нем хоть какую-то жизнь. К тому же, я думаю, он психически болен.
— Ты ведь и правда так думаешь?
— Ага. По-моему, он гадкий человек. И если ты решил, что мне он не нравится, попробуй упомянуть его имя при Франзене.
10. Любая книга Захара Прилепина
По меткому выражению редактора одного прогрессивного городского издания, Захар Прилепин работает в жанре «горемычный мачизм». Он замыкает этот список собранием всех своих сочинений.